class="p1">– Мне кажется, с заявлением что-то не так, – чуть не плача, сказала она. – Понимаете, уже апрель, весна вовсю, жарко, а я как приехала в зимних сапожках, так в них и хожу. Мало того что сбила до дыр, но просто неприлично в зимнем ходить, когда люди в босоножках. Денег совсем не осталось. Я ж за третий месяц за комнату отдала. Плюс питаюсь за свой счёт. А этот… не то что не помогает, а сам норовит со мной поужинать. Он неплохой, мне его жалко, но я-то что могу? Через пару недель виза закончится – и всё, уезжать мне…
Я позвонила в ЗАГС с просьбой выяснить, как продвигаются дела жениха, и назвала фамилию. Порывшись в бумагах, сотрудница учреждения достаточно быстро проворковала в трубку:
– А никак не продвигаются. Да, брачующиеся действительно подали заявление, но нужно оплатить за проверку документов сто восемьдесят марок. Жених сказал, поднесёт деньги позже. Пока деньги не внесены в кассу, дело не двигается. Вот так.
Я передала разговор Тамаре. Она расплакалась, не дослушав до конца:
– Как чувствовала… У него нет денег, он не заплатил. А признаться боится, – говорила Тамара сквозь слёзы.
– Томочка, не плачьте, сейчас приеду, посмотрим, что можно сделать…
Когда я приехала, Тамара ждала меня, выложив на столе пачку писем. Часть была переработана и лежала отдельной стопкой с пометками, как когда-то делала Настя. «Суматошный и смешной». Или: «Серьёзный, но жадный, с собой бутерброд приносит». Или: «Неплохой дядька, но трое маленьких детей, алименты, весь в прошлом». Тамара протянула стопку неотработанных кавалеров.
– Вот, посмотрите, что тут можно выбрать. Помогите, пропадаю… Времени почти нет. Пойду встречаться с любым!
– А это что за письмо лежит в мусорнике? Упало? – Я нагнулась поднять, подумав, что листок случайно слетел со стола.
– Да нет, это единственное письмо, которое я выбросила. Понимаете, я согласна на всё. Столько сил и денег угрохала на эту затею, а толку ноль. В России занимаюсь торговлей – сплошной риск, постоянные наезды. Так устала. А у меня дочь школу заканчивает, мечтаю её в Германии выучить. Как мне вернуться ни с чем? В общем, хоть хромой, хоть больной. Пусть на двадцать лет старше. А этот… – Тамара махнула рукой на конверт из мусорника, – этот вообще сдурел… дедушка. Ему семьдесят два. Ну куда это?
Я прочитала письмо «от дедушки». И другие тоже, конечно, посмотрела.
– Тома, я назначу кое с кем свидания, посмотрим. Но дедушку тоже советую глянуть. Этот дед – высокого полёта. У него собственная консалтинговая фирма, уровень и материальный, и образовательный такой… Больше таких в вашей почте и близко нет.
Тамара согласилась посмотреть деда.
– Здравствуйте, вы ответили на объявление… хотите познакомиться… Да… Но это не я. В смысле, не для меня, а для другой женщины. Нет. Я не фирма. Я подруга. Она Тамара. Как кто? Женщина, которая хочет познакомиться. Она такая замечательная, просто лучше не найти. Настоящая русская душа, – ворковала я по телефону, обзванивая мужчин по списку. – Почему она сама не звонит? Она плохо говорит по-немецки. Нет, конечно, говорит. Но по телефону боится. Нет, не телефона боится. Говорить боится. Да нет, не дикая она. Она хорошая…
Приблизительно вот такие тексты говорила я немецким мужчинам, которые, как мне кажется, обалдевали от услышанного. Некоторые вообще считали, что звонит либо аферистка, либо психически больная, и не утруждали себя разговором. Были и такие, которые дотошно расспрашивали о женщине, вплоть до размера её одежды, а потом говорили, что их не устраивает, что она не говорит по-немецки. Некоторые просто насмехались над моими текстами и желали дальнейших успехов. Но иногда удавалось назначить свидание. Я диктовала Тамаре, куда идти и с кем встречаться. После встреч она возвращалась домой и звонила мне доложить сводки с места боёв.
– Пока ничего дельного, – резюмировала Тамара итоги недельных свиданий.
– Не надо отчаиваться, у нас есть ещё кое-кто… Как раз пятница на носу, у мужчин будет времени больше…
Тамара держалась из последних сил.
На пятницу я смогла назначить Тамаре сразу два свидания. На четыре часа поставила того самого крутого деда, а на семь – молодого и очень приличного, судя по письму, мужчину, Томкиного ровесника. Деду досталось время пораньше, так как я рассчитывала, что они только выпьют кофе и глянут друг на друга. Достаточно для начала. А уж вечер освободила для молодого и подающего надежды.
«Пусть погуляет с парнем, может, хоть покормит её в приличном месте», – думала я, назначая свидание.
Около четырёх Тамара отправилась на свидание к деду. Потом должна была встретиться со вторым кавалером и, вернувшись домой, позвонить мне с вечерним отчётом. Но она не позвонила. Ни вечером. Ни утром. Я заволновалась. Вдруг что-то случилось? Тамара появилась только к полудню.
– Ну, как вчера прошли встречи, всё хорошо? Как дедушка?
– Да, вчера всё было хорошо. Даже замечательно. Но не называйте Карла дедушкой. Никогда, пожалуйста, не называйте его так…
Тамара встретилась с Карлом в четыре. Да, он «в возрасте», но элегантный и импозантный, как голливудские актёры типажа Шона Коннери. Мужчина подвёл Тамару к огромному «Кадиллаку» – она не разбиралась в марках машин, но то, куда её усадил Карл, было похоже на танк. Карл галантно подал руку, помог сесть, закрыл за ней дверь.
– Приглашаю на кофе, – сказал он уверенно, но вопросительно глядя Томке в глаза.
Она молчала.
– А что я могла ответить? – объясняла она мне, рассказывая о встрече с Карлом. – Что ответить, когда ты оказываешься в кадре роскошного фильма. Или на съёмках для глянцевого журнала. Именно такие чувства я испытывала в этот момент. Единственное, что крутилось в голове: «Боже, если он увидит мои разбитые зимние сапожки…»
Карл, видимо, понимая взволнованное состояние женщины и желая успокоить её, погладил Томку по руке и включил мотор. Он повёз её в какой-то замок на горе, откуда открывался божественный вид на Рейн. Тамара немного успокоилась, видя, что Карл завёлся на неё. И совсем не смотрит на её сапожки. После кофе он предложил прогуляться по парку, а затем поужинать. Тамара хотела плюнуть на следующее свидание и не расставаться с Карлом, так он ей понравился. Но она помнила мой наказ: «Свидания даются с таким трудом, старайтесь не пропускать никого. Задержавшись с хорошим, вы можете пропустить лучшего!»
И Томка сказала Карлу: ей срочно надо домой. Он поинтересовался, что заставляет её спешить и нельзя ли отменить запланированное. Она слегка растерялась, но быстро сообразила, сказав, что в семь ждёт важный звонок из России. Карл подвёз Тамару к дому и сказал:
– Иди и делай свои дела, а в восемь я вернусь за тобой. Тебе хватит часа?
Тамара влетела в квартиру и через пару минут помчалась на следующее свидание. Как она потом вспоминала, это был приличный мужчина на фоне остальных кавалеров. И если бы не Карл, она вполне могла закрутить с ним, тем более что и парень проявил к ней интерес. Но в этот день произошло чудо. Она встретила Карла, письмо которого хотела выбросить в мусорную корзину. Тамара провела со вторым мужчиной положенное для приличия время, поглядывая на часы. Она явно нравилась парню, и тот не хотел её отпускать – кстати, как я понимаю, Тамара стала в тот момент притягательной для других мужчин, потому что у неё заблестел глаз после свидания с Карлом. Тамара видела, как безбожно быстро тикают часики, понимала, что опаздывает и Карл её не дождётся. Когда она, наконец, смогла распрощаться, прошёл не час, как предполагал Карл, а почти два. Тамара бегом помчалась к дому. У подъезда быстрым шагом туда-сюда прохаживался импозантный кавалер. Он нервничал и поглядывал на дом, в окнах которого то там, то тут зажигался свет.
Карл обрадовался, увидев Томку.
– Как хорошо, что ты пришла, я так волновался.
И они, взявшись за руки, отправились ужинать. После ужина в красивом ресторане Карл предложил пойти… потанцевать в ночной клуб.
– Понимаете, меня никто не приглашал в ночной клуб. Никогда! – говорила восторженная Тамара. – И никто не звал танцевать. Молодые мужчины ему в подмётки не годятся!
